и дело в лодку залетали брызги.
Потом байдарку начало крутить в водовороте. Неожиданно ее нос вздыбился, в тот же миг на левый борт, где сидела Лиза, обрушился удар воды, от которого у Лизы закружилась голова.
Надя еще успела заметить, как Лиза странно перегнулась через борт. Затем последовал еще один толчок и шквал воды. Надя зажмурилась, потом, открыв глаза, увидела, что Лизы в лодке нет.
— Лиза! — дико закричала Надя.
— Без паники, сейчас вынырнет, здесь мелко! — попытался всех успокоить Чеботарев. — Вон спасательный жилет, видите впереди?! — крикнул он, и все стали грести к оранжевому пятну на воде. Надя закусила губу и старательно работала веслом…
Чеботарев перегнулся через борт… и выхватил пустой жилет.
Едва только лодка отчалила, Лиза почувствовала, что ее укачивает: к горлу то и дело подкатывала тошнота. А когда начались первые речные пороги, ей стало совсем плохо. Она пыталась не думать о тошноте и четко грести, не думая ни о чем другом. Река просто бесновалась — от страшного шума Лизе чувствовала, что оглохла.
Лодка поднималась и опускалась в каком-то непредсказуемом ритме, причем самые сильные удары воды, как ей казалось, приходились на ту сторону, где сидела она. Один удар был столь силен, что она выронила весло, попыталась схватить его, но от испуга и неожиданности потеряла равновесие, и полетела в воду…
…ее начало затягивать в водоворот. Она потеряла над собой контроль и судорожно открыла рот, чтобы сделать вдох. В глазах у нее потемнело, она поняла, что тонет…
Спасательный жилет, который она ослабила, чтобы лучше дышать, когда у нее закружилась голова, соскользнул с нее, сорванный бешеным потоком воды… Она пошла ко дну, даже не пытаясь сопротивляться.
Эдик сразу понял, что произошло. Он нырнул за борт и сильными гребками поплыл к водовороту.
— Вернись!… — закричал Петр невольно.
— Он хорошо плавает, — крикнула Надя, — он ее спасет!
Она пыталась отыскать глазами Эдика, но вода на середине реки так пенилась, что совсем ничего не было видно.
Обе лодки тем временем причалили к маленькому песчаному пляжу.
— Всем оставаться на местах! — крикнул Чеботарев. — Если увидите их, тяните туда лодки канатами и начинайте быстро растапливать костер в этом месте!
Чеботарев бросился в воду, и поплыл вслед за Эдиком.
Глава 6
Эдик прыгнул в воду, потому что сразу понял, что Лиза без спасательного жилета не сумеет вынырнуть — ее прижмет течением ко дну. Речка хоть и мелкая, но быстрая и порожистая.
Когда Эдик вынырнул, и поплыл к водовороту, он тут же почувствовал, что горная река опасный соперник.
От ледяной воды не только коченели руки и ноги, но было тяжело дышать. Бурное течение швыряло его на камни, казалось, что плывешь не в воде, а перекатываешься среди ледяных глыб.
Наконец он увидел Лизу. Ее рука на мгновение вскинулась над поверхностью воды и вновь скрылась в бурлящей пене. Он даже подумал, что ему это привиделось. Еще мгновение — и он уже был у самого водоворота. Масса воды, пенясь, обтекала скалу с обеих сторон.
Эдик набрал побольше воздуха и нырнул. Вода его закрутила так, что невозможно было определить, где верх, где низ. Рука наткнулась на что-то мягкое, но течением его снова отнесло в сторону. Он еще раз нырнул и ухватился за выступ камня. Перебирая руками, он смог с трудом перетащиться под водой на другую сторону каменной глыбы и, наконец, смутно увидел сквозь толщу воды тело Лизы. Схватив ее за волосы, он вынырнул на поверхность, сжимая в руках волосы девушки и жадно глотая воздух. Чеботарев в этот момент поравнялся с ним и перехватил Лизу. Он крепко держал Лизу, но она безжизненно повисла на его руке.
В считанные минуты все уже были на берегу. Чеботарев положил Лизу на сухой песок и начал делать искусственное дыхание. Девушка долго не реагировала на все попытки привести ее в чувство. Секунды тянулись бесконечно.
— Ну, очнись же, девочка, очнись, — шептал в отчаянии Чеботарев.
Тоска и тревога одновременно сковали его сильное сердце, а лоб от напряжения покрылся капельками пота. Он ритмично нажимал на грудь Лизы, пока у нее изо рта фонтаном не хлынула вода. Она захрипела и стала хватать ртом воздух.
Это был самый прекрасный звук, который когда-либо слышал Эдик, как показалось ему. Это было возвращение к жизни.
Костер уже разгорелся вовсю. Рыжие языки пламени вытанцовывали бешеные огненные пляски, отстреливая красные жгучие искорки в воздух. Надя, как профессиональный врач, вскипятила воду, разлила кипяток, и потребовала от Чеботарева добавить всем в кипяток НЗ — немного спирта. Сама она при этом накинула на Чеботарева и Эдика шерстяные одеяла, велела надеть свитеры, одновременно она растирала Лизу, кричала, чтобы Иван и Петр помогали ей и делали девушке массаж рук и ног. Перепуганные парни терли так, что кожа Лизы, наконец, покраснела, а в некоторых местах даже немного сизой стала. Ей буквально влили в рот чай со спиртом. Потом Надя, выпотрошив аптечку, нашла то, что называется тройчаткой: анальгин, димедрол и но-шпу, и вкатила Лизе полную дозу укола. Успокоилась она только тогда, когда увидела, что подруга спокойно, ровно дышит и больше не содрогается от леденящего холода, проникшего внутрь ее хрупкого тела.
— Как же ты так, девочка? — проговорил Чеботарев. — Как же так?
— Не знаю, закружилась голова, я расслабила жилет, в воде он просто соскользнул с меня. И знаете — это правда, когда человек умирает, видит разом всю свою жизнь, я поняла, что мало хорошего у меня было, и не захотела за жизнь бороться.
— Что ты говоришь? — ужаснулся Эдик. — Наша с тобой жизнь только начинается.
— Вот потому и не захотела, — зарыдала, наконец, Лиза, — что наша с тобой может и не быть! — Прокричала она в истерике. — Ведь ты ничего не знаешь!
Ты ведь не знаешь, что меня парни из нашего класса на вечеринке избили так, что я ничего не помнила. Наверное, мне что-то подсыпали. Что потом я чувствовала себя, как вываленная в грязи избитая собака, и что полгода лежала в больнице! И теперь у меня бывают провалы в памяти! Что ты теперь скажешь?
Эдик молчал, глядя на Лизу расширенными и потемневшими глазами. Тишина стояла такая, что в вечернем охлажденном воздухе, казалось, слышно были даже дрожание иголок на соснах.
Потом Эдик пододвинулся к Лизе, лежавшей у костра в спальном мешке, аккуратно положил ее голову к себе на колени и тихо произнес:
— Древние философы считали: тот, кто пережил что-то страшное в своей жизни и остался человеком, тот и есть настоящий человек. — И он крепко поцеловал Лизу в едва согревшиеся мягкие губы. — Ты прости меня, Лизонька, это я виноват. Когда мы поменялись жилетами, я туго подтянул его, чтобы ты была в безопасности, а тебе стало дурно, вот ты и расслабила его.
Лиза обняла руками горячие колени Эдика и тихонько всхлипнула. А Чеботарев так посмотрел на него, что тот готов был сквозь землю провалиться.
Надя побежала за следующей порцией успокаивающего укола, и, когда Лиза уснула, всем захотелось говорить разом.
— Ну, Эд! — воскликнул Петр, — ты настоящий мужик. Я сначала подумал, что хлюпик московский, или, прости, того хуже педик, а ты чуть ли не герой.
— Да не герой я, а просто считаю, что нужно жить так, как подсказывают твои убеждения, твои чувства. А сейчас я чувствую, что, может быть, сам во всем виноват.
— Уж коли на то пошло, — Чеботарев внимательно оглядел ребят, — давайте расскажем все о себе, без утайки. Вот я, например. Мне почти сорок лет. Всю жизнь гонялся за туманом. Из-за этого лишился семьи, и боюсь заводить новую, чтобы не потерять и ее вновь. А теперь веду вас за несметными богатствами, потому что по моей теории, если гигантское небесное тело возмутило действие земной коры, то
